Узкая доска, перекинутая с берега на борт, прогибалась ираскачивалась, но всем удалось благополучно перебраться на палубу. Матросыподняли якорь и сели за вёсла. Лёгкое судно рванулось вперёд, пролетев мимогрузных торговых кораблей, пришвартованных неподалёку. Королева Лейла снесчастным видом стояла на пристани в окружении высоких солдат. Несколько развзмахнув платком, она застыла, храбро подняв подбородок.

Капитан Грелдик занял своё место у борта и сделал знакприземистому мускулистому воину, сидящему у его ног. Тот, кивнув, стащил кусокрваной парусины с высокого барабана и начал выбивать медленную ритмичнуюмелодию; гребцы сразу же подтянулись и заработали вёслами в такт постукиванию.Корабль вновь рванулся вперёд и вышел в открытое море.

Теперь, выйдя из спокойных вод гавани, корабль оказался вбеспокойной водной пустыне. Лёгкое судёнышко швыряло с волны на волну; длинныевёсла, поднимающиеся и опускающиеся вместе с ровным гулом барабана, почти неоставляли следов на поверхности воды. Низкое зимнее небо зловеще нависло надсвинцово-серой пучиной, а справа по борту тянулось покрытое снегом побережьеСендарии, выглядевшее уныло и безрадостно.

Гарион почти весь день провёл дрожа от озноба, забившись вукромное местечко около высоко изогнутого носа и мрачно уставившись в воду.

Осколки и обломки, на которые распалась его жизнь вчераночью, беспорядочно громоздились вокруг мальчика. Сама мысль о том, что Волкоказался Белгаратом, а тётя Пол – Полгарой, представлялась полнейшим абсурдом,хотя он был убеждён: по крайней мере, часть всей истории правдива, и тётя Полне его родственница Гарион старался не сталкиваться с ней и не хотел ни с кемразговаривать.

Ночь они провели в переполненном кубрике. Господин Волк очём-то долго беседовал с королём Фулрахом и графом Селином. Гарион исподтишкарассматривал старика, чьи седые волосы и короткая бородка переливались серебромв тусклом свете раскачивающейся масляной лампы, подвешенной к балке. ВыгляделВолк как обычно, и Гарион наконец отвернулся и заснул.

На следующий день они обогнули Сендарию и направились спопутным ветром на северо-восток. Паруса были подняты, и гребцам разрешилиотдохнуть. Гарион продолжал ломать голову над своими бедами.

Шторм разразился на третий день; воздух сильно похолодал.Снасти потрескивали под намёрзшим льдом, а с неба сыпалась мокрая каша.

– Если буря не стихнет, плохо нам будет при переходечерез пролив, – озабоченно заметил Бэйрек, вглядываясь в волны.

– Через пролив? – со страхом переспросил Дерник,чувствовавший себя явно не в своей тарелке. Он едва оправился от приступаморской болезни, что тем более не способствовало поднятию духа.

– Чирекский пролив, – пояснил Бэйрек, – проход ширинойоколо лиги между северной оконечностью Сендарии и южным мысом Чирекскогополуострова – рифы, водовороты, словом, не очень-то приятное место. Но неволнуйся, Дерник. Это хороший корабль, а Грелдик знает все хитрости и тайныпролива. Конечно, небольшую качку пережить придётся, но ничего с нами неслучится, разве только уж очень не повезёт.

– Ничего себе утешил, – сухо заметил стоявшийпоблизости Силк. – Я уже три дня пытаюсь не думать о проливе.

– Неужели так плохо? – упавшим голосом спросил Дерник.

– Я специально напиваюсь до потери сознания, как толькосудно приближается к проливу, – заверил Силк.

– Ты должен благодарить богов за то, что проливсуществует, – засмеялся Бэйрек. – По крайней мере руки империи не дотягиваютсядо Чирека, иначе вся Драсния была бы к этому времени толнедрийской провинцией.

– С точки зрения политики я просто восхищаюсь проливом,– заверил Силк, – но лично я был бы намного счастливее, если бы никогда вообщеего не видел.

На следующий день они в ожидании отлива бросили якорь ускалистого побережья Северной Сендарии. Вскоре волны моря отхлынули и повернулив пролив, подняв уровень воды в заливе Чирека.

– Держись покрепче, Гарион, – посоветовал Бэйрек,услыхав, что Грелдик приказал поднять якорь. – Ветер попутный, так чтопутешествие будет интересным!

И, широко улыбаясь, устремился по узкой палубе.

Гарион знал, что делает глупость, шагая вслед за рыжебородымгигантом, но четыре дня угрюмых размышлений над казавшейся неразрешимойпроблемой привели к тому, что последние остатки осторожности исчезли,сменившись воинственной беззаботностью. Сжав зубы, он схватился за ржавоежелезное кольцо, привинченное на носу. Расхохотавшись, Бэйрек отвесил емукрепкий удар по плечу.

– Молодец, парень, – одобрил он, – будем стоять рядом иглядеть этой чёртовой дыре прямо в глаза!

Гарион решил не отвечать.

Подхваченный волнами и попутным ветром, корабль Грелдика буквальнолетел через узкий проход, поскрипывая и содрогаясь Ледяная пыль обжигала лицо ислепила глаза, но Гарион не заметил ужасного водоворота в центре пролива, покаони не оказались в самой круговерти. Услышав странный рёв, мальчик протёр глазакак раз вовремя, чтобы увидеть разверзшуюся пучину.

– Что это? – прокричал он, перекрикивая шум.

– Великий Мейлстром, водоворот, – завопил в ответБэйрек. – Держись!

Водоворот был огромным, не меньше чем вся деревня ВерхнийГральт, и обрывался почти отвесно в кипящую, заполненную туманом яму, зиявшуюдалеко внизу. Но почему-то, вместо того чтобы увести судно подальше от воронки,Грелдик направил его в самую середину.

– Что он делает? – вскрикнул Гарион.

– В этом весь секрет прохода через пролив, – проревелБэйрек. – Обходим водоворот дважды, чтобы набрать скорость. Если судно неразорвёт, оно летит, как камень из пращи, и мы пройдём через рифы заМейлстромом легко, словно рыба – Если корабль не что?..

– Иногда судно раскалывается пополам, – пояснил Бэйрек.– Не волнуйся, парень, такие вещи случаются не очень часто, а корабль Грелдикадостаточно прочен.

Нос корабля угрожающе нырнул в край водоворота; гребцылихорадочно гнули спины под бешеный стук барабана. Судно пошло на второй круг…

Ветер хлестал по лицу Гариона; мальчик из последних силвцепился в железное кольцо, отводя глаза от бушующего ада, готового поглотитьлёгкое судёнышко.

И в этот момент они вырвались на волю и ринулись, как стрелаиз лука, через кипящие волны. Ветер выл в снастях, и Гарион почти задыхался отего напора.

Корабль постепенно уменьшил ход, но сила инерции, набраннаяв Мейлстроме, была так велика, что его вынесло в спокойные воды защищённой стрёх сторон бухточки.

Бэйрек торжествующе смеялся, стряхивая солёные брызги сбороды.